ЭПРОН: Экспедиция подводных работ особого назначения

17 декабря 1923 года — создание легендарной ЭПРОН. О работе этой организации у нас до сих пор почти нет ни серьезных исследований, ни книг, не говоря уже о художественной литературе, рассказывающей об исключительно интересной сфере деятельности Экспедиции. Зато до сих пор ходят красивые легенды об огромных сокровищах, поднятых из затонувших кораблей, и жуткие слухи о гибели водолазов в глубинах морей. На самом деле, эта организация была создана спонтанно, почти случайно, и никто тогда даже не предполагал, какие огромные дела ей предстоят и какую важную роль сыграет она в возрождении экономики и обороноспособности нашей страны.

Наша справка: Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН) — Ордена Трудового Красного Знамени государственная организация особого назначения, в Союзе ССР, занимавшаяся подъёмом кораблей, судов и подводных лодок, а также другими подводными работами.

Создана приказом Председателя ОГПУ при СНК СССР № 528, от 17 декабря 1923 года. До 1931 года находилась в ведении ОГПУ, в 1931 году передана Народному комиссариату путей сообщения, в 1936 году — Наркомату водного транспорта, в 1939 году — Народному комиссариату морского флота. В 1941 году ЭПРОН был передан в состав ВМФ ВС Союза ССР и в 1942 году преобразован в Аварийно-спасательную службу ВМФ.

Ревущие и зовущие вперед двадцатые

Шел 1923 год. Страна лежала в руинах после 9 тяжелейших военных лет. Надо было восстанавливать промышленность, транспорт, гражданский и военный флот, а на это нужны были деньги. В этих условиях группа инженеров-энтузиастов, возглавляемая В. Языковым, обратилась в ОГПУ с предложением создать организацию для поиска английского деревянного парового фрегата «Принц» (в нашей литературе его называют «Черный принц»), затонувшего в Балаклавской бухте во время осады Севастополя в 1854 году. Предполагалось, что на борту фрегата находится груз золотых монет на сумму в 500 000 фунтов стерлингов. До революции иностранные фирмы неоднократно пытались найти этот корабль, но не добились успеха. . Отметим, что когда в начале 1923 года Языков приехал в Москву он со своей сумасшедшей «золотой идеей» обратился к заместителю председателя РВС Э.М.Склянскому и командующему Военно-морскими силами В.И.Зофу но не встретив понимания, он отправился в ОГПУ. И… коллегия ОГПУ решила принять это предложение.

Член коллегии ГПУ ГПУ Генрих Ягода, на прием к которому Владимир Языков попал в начале 1923 года, отнесся к предложению со всей серьезностью. 23 марта 1923 года Г.Г. Ягода подписал приказ о создании «опытной глубоководной партии» Инициативная группа (В. С. Языков, Д. А. Карпович и инженер-механик Е. Г. Даниленко, по проекту которого должен был строиться глубоководный снаряд для подъёма «Принца») была зачислена на довольствие ГПУ. Утвердили и ее первый штата и начальника — В. С. Языкова (репрессирован в 1937 г.), комиссаром стал Л. Н. Захаров-Мейер, кадровый чекист, впоследствии начальник ЭПРОН до 1930 года, также был репрессирован в 1937 году.

Небольшое отступление, посвятим его Захарову-Мейеру

Родился Лев Николаевич Захаров-Мейер 30 сентября (12 октября) 1899 года в крепости Новогеоргиевск Царства Польского (ныне Модлин) в дворянской семье военного чиновника Захарова (псевдоним Мейер взял в честь друга, погибшего в 1-й Мировой войне). Учился на казенный счет в Московском 1-м кадетском корпусе благодаря деду Ивану Захарову — участнику Севастопольской обороны 1854-1855 годов, дети и внуки севастопольских ветеранов имели право на казенное воспитание.

В 1916 году закончил корпус и поступил в Михайловское артиллерийское училище, ускоренный курс которого окончил в феврале 1917 года. В 1935 году закончил Специальный факультет Военной академии РККА имени М. В. Фрунзе.

По окончании училища был направлен в 1-ю запасную артиллерийскую бригаду, из которой в марте 1917 года убыл в действующую армию. Служил младшим офицером в 18-й артиллерийской бригаде 5-й армии. Подпоручик. После Февральской революции избирался членом батарейного и бригадного комитетов солдатских депутатов.

С мая 1918 года в РККА. До августа 1918 года — начальник охраны Высшего Военного Совета. Член РКП(б) с 1918 года. В августе 1918 года — мае 1919 года — в Народном комиссариате путей сообщения в должности инструктора Всевобуча.

В мае 1919 года был направлен на работу в Особый отдел ВЧК, где исполнял должности помощника начальника и начальника активного отдела, а затем — начальника информационного отдела; являлся порученцем Ф. Э. Дзержинского. В ноябре 1919 года — апреле 1920 года — командир учебной батареи Туркестанского фронта. С апреля 1920 года — помощник начальника оперативного отделения Особого отдела ВЧК. В 1921—1922 годах — помощник управляющего делами НКИД и управляющий делами Центрального бюро по обслуживанию иностранцев в Москве. В 1922—1923 годах — заместитель начальника Особого отдела ОГПУ. В 1922 году при создании комиссар, в 1923—1930 годах — начальник ЭПРОН ОГПУ. В 1924—1929 годах — начальник Особого отдела Московского военного округа. В 1929—1930 годах — начальник Подмосковного окружного отдела ОГПУ. В феврале 1930 года он обратился с просьбой освободить его от чекистской работы и оставить только в экспедиции, рапорт имел прямо противоположное действие. 28 июня 1930 года приказом по ОГПУ Льва Мейера освободили от должности руководителя ЭПРОН, а саму разросшуюся до 750 сотрудников организацию в январе 1931 года передали из ОГПУ в ведение Наркомата путей сообщения. В 1930—1933 годах — заместитель полномочного представителя ОГПУ по Нижне-Волжскому краю. В 1933 году — помощник начальника ГУЛАГ, начальник Центральной школы ОГПУ.

С 1935 года — помощник начальника Разведывательного управления РККА.

Проживал в Москве на Арбате, по адресу Серебряный переулок, дом 11, квартира 24. Арестован 11 июня 1937 по дороге из Севастополя в Москву. Внесён в сталинский расстрельный список «Москва-центр» от 31 июля 1937 года («за» 1-ю категорию Сталин, Молотов, Каганович, Жданов, Ворошилов).  Осуждён Военной коллегией Верховного Cуда СССР по обвинению в «шпионской деятельности» 10 августа 1937 года, в тот же день расстрелян в числе более 60 осуждённых.

Похоронен на территории Донского кладбища в общей могиле (в тот день расстрелянные не кремировались). Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 8 февраля 1956 года посмертно реабилитирован.

Вернемся к истории Экспедиции

Технический отдел ГПУ разместил на московском заводе «Парострой» заказ по изготовлению гидростата – подводной рабочей камеры, игравшей главную роль в поисках «Принца». Эту камеру, способную работать на глубине до 70 саженей (72 м), разработал бывший флагманский инженер-механик дивизии подводных лодок Балтийского моря Евгений Даниленко, которого Языков сумел увлечь своей идеей поисков «Принца».

14 июля 1923 года полностью построенный гидростат с яркой внешней лампой и механическим манипулятором отправили по железной дороге из Москвы в Балаклаву, на базу экспедиции. Поскольку камера имела солидный вес – 10 тонн! – для ее погружения и подъема выделили баржу «Болиндер», которую перемещал по морю буксир «Набат». В том же году начать реальные поиски не удалось: время ушло на отработку процесса погружения камеры и ее испытания, обучение персонала и технические доработки. Как только этот испытательный процесс успешно пошел .

Инициативная группа, опираясь на содействие ОГПУ, развернула деятельность бешеным темпом, и уже к началу сентября на внешнем рейде у Балаклавы начались работы по осмотру дна на глубинах до 50 сажен посредством упомянутого гидростата Даниленко.

С 1 ноября 1923 года был введён в действие подписанный 2 ноября 1923 года приказ ОГПУ № 463, утвердивший штаты организации, которая получила название «Учреждение опытно-научных работ “Экспедиция подводных работ особого назначения на Чёрном море”» (сокращённо «ЭПРОН»).

Забегая вперед, скажем: никакого золота на «Принце» ни ЭПРОН, ни другие экспедиции, которые продолжали искать его, так и не нашли. Судя по всему, его там и не было, в противном случае среди участников поисков непременно были бы и сами англичане – а они ни разу не проявили интереса к ним. По официальным данным, бесперспективность этих работ стала очевидной уже в начале декабря 1923 года, и встал вопрос о судьбе предприятия. По неофициальным данным, корабль был обнаружен, однако при этом нашли всего семь золотых монет. Всю информацию об этом предприятии засекретили.

Официальной датой рождения ЭПРОН считается 17 декабря 1923 года, когда приказом по ОГПУ № 528 уже номинально существовавшей экспедиции был присвоен ранг пограничной флотилии, а в её состав от Морских сил Чёрного моря переданы спасательные суда «Кербедз», «Красный Кубанец», катера «Коршун», «Удалец», «Тигр», «Первый», несколько барж, водолазные боты, 40-тонный плавкран. Штат экспедиции при этом увеличился до 280 человек. Экспедиция числилась хозрасчётной организацией, которая должна была сама зарабатывать средства на своё содержание и развитие.

Первые успехи

Первой крупной операцией ЭПРОН был подъем в 1924 году подводной лодки «Пеликан», затопленной интервентами у входа в Одесский порт на глубине 16 метров и представлявшей серьезную опасность для мореплавания. До этого «Пеликан» неоднократно пыталась поднять организация «Судоподъем». Она затратила на это несколько сот тысяч рублей и, наконец, предложила военному ведомству выделить 50 тысяч рублей для разрушения подлодки взрывами с целью расчистки фарватера. ЭПРОН взялась поднять лодку за ту же сумму. К осени «Пеликан» был благополучно поднят, причем лодка находилась в прекрасном состоянии. Однако наряду со многими другими кораблями, поднятыми Экспедицией, эта подлодка была отправлена в металлолом. «У всех эпроновцев нет ни малейшего сомнения, что в период первых лет развития нашей работы действовала вовсю какая-то вредительская рука, сознательно отводившая морское командование от самого легкого и дешевого способа восстановления боевого Красного Флота», — заявил позднее начальник Экспедиции Л.Н. Захаров-Мейер.

В этом же году были подняты нефтеналивное судно «Эльбрус» с глубины 38 метров, тральщик «Перванш» с глубины 18 метров и эсминец «Калиакрия» с глубины 27 метров. Этот эсминец чуть было не погиб вторично. Отправленный на буксире из Севастополя в Николаев, он попал в сильнейший ледяной шторм, который грозил ему неминуемой гибелью. Благодаря героическим усилиям и умению осуществлявшей перегон команды во главе с одним из лучших работников Экспедиции Ф. А. Шпаковичем, эсминец благополучно привели на судостроительный завод в Николаеве. Через некоторое время он был восстановлен и введен в строй Черноморского флота под именем «Дзержинский». На нем проходили службу и постигали науку военно-морского дела многие известные адмиралы советского ВМФ. В самом начале Великой Отечественной войны эсминец погиб, подорвавшись на мине.

Сильный финансовый кризис

С конца 1925 года Экспедиция стала единственной организацией, успешно осуществлявшей и расширявшей подводные работы в Советском Союзе. Однако уже в 1926 году у эпроновцев возникли серьезные проблемы, связанные с недостаточным финансированием. Судоподъемные работы и в этом году развивались успешно. Наиболее крупными и сложными операциями этого года стали подъем подводной лодки «Орлан», а также подъем и ввод в док линкора «Императрица Мария». По условиям того времени подъем кораблей был убыточным для ЭПРОН. Например, за подъем эсминца «Калиакрия» («Дзержинский») Экспедиция получила 130 тысяч, при себестоимости в 170 тысяч рублей. Такая же картина складывалась и по другим кораблям. Зато самой доходной статьей Экспедиции был подъем грузов, предметов судового оборудования и продажа металлолома. За счет этой деятельности и покрывались убытки по судоподъему.

В 1927 году работы пришлось сократить, а штат Экспедиции уменьшить почти на одну треть. Несмотря на это, к осени возник самый сильный финансовый кризис, угрожавший катастрофой. Неудачи 1927 года заставили руководящий, да и весь, коллектив эпроновцев подтянуться, перестроить свою работу, что позволило достичь блестящих результатов в следующем году. Этому способствовало и продолжение истории с «Черным принцем», золотом которого заинтересовалась японская компания во главе с Катаока. Зная о бесперспективности этих работ, ОГПУ охотно продало японцам право на поиск и подъем несуществующих сокровищ. Израсходовав не менее 300 тысяч рублей, японцы прекратили поиски. За это время специалисты ЭПРОН изучили передовые методы проведения подводных работ, а затем весьма выгодно купили у японцев все их оборудование. Это позволило Экспедиции значительно повысить эффективность своих работ, но полностью устранить финансовые трудности не удалось.

Неизвестно, чем закончился бы этот процесс, если бы в 1928 году ЭПРОН не получил правительственное задание по подъему со дна Финского залива британской подлодки L-55. Эта трудная операция принесла эпроновцам большую известность и укрепила пошатнувшуюся репутацию. Подводная лодка L-55 была потоплена в Финском заливе в 1919 году эсминцами «Азард» и «Гавриил». Работы по ее подъему производились Севастопольской партией с применением специализированного судоподъёмного судна Балтийского флота «Коммуна»10, входившего ещё до революции в состав первой бригады подводных лодок и долгое время находившегося в составе сил постоянной готовности. Подъёмом руководил лично начальник ЭПРОН Л.Н. Захаров-Мейер. Главным инженером был корабельный инженер Т.И. Бобрицкий, начальником водолазной группы — Ф.А. Шпакович, а начальником медицинской службы — врач К.А. Павловский. Поднятая и поставленная в сухой док Кронштадтского морского завода английская подводная лодка была восстановлена и включена в состав советского Военно-морского флота с проведением различного рода испытаний. Результаты научных исследований были использованы при проектировании отечественных подводных лодок. В тот же год была поднята затопленная интервентами на Чёрном море подводная лодка АГ-2111, также впоследствии возвращённая в состав Военно-морского флота.

Экспедиция жила и работала! Л.Н. Захаров-Мейер в докладе «Об Экспедиции подводных работ к июлю 1930 г.» пишет, что условия труда в экспедиции, несравнимые с работой в любом советском учреждении или предприятии, «собрали людей со специальными навыками и особым складом… которые настолько сроднились с постоянными перебросками и работой в море, со всеми специфическими сторонами подводных работ и эпроновского быта, что совершенно не представляют себе прелестей мирной спокойной жизни на берегу» (Док. № 83). Этот доклад был подготовлен Мейером уже после его назначения на другую должность в системе ОГПУ в момент передачи дел новому эпроновскому руководителю и представляет особый интерес для исследователей еще и потому, что помимо краткой исторической справки содержит результаты семилетней работы, а в виде приложения – оперативный план на 1930 г., штатную расстановку и перечень плавучих и технических средств экспедиции.

Заметим, что уход Л.Н. Мейера тяжело отозвался на моральном состоянии эпроновцев. Хотя развала экспедиции не произошло, но на место революционных романтиков пришли люди сталинской генерации. Мейер же был назначен заместителем председателя ГПУ Нижневолжского края, затем работал на менее высоких должностях.

Поднимем все, что утонуло!

Шло время и деятельность Экспедиции постоянно расширялась, как в географическом отношении, так и по характеру производимых работ, охватывая спасательные и подводно-технические работы. 9 марта 1930 года вопрос о монопольном положении ЭПРОН в области водолазных работ на судоподъёме и при гидротехническом строительстве был решён окончательно. В его ведение была передана Центральная водолазная база Народного комиссариата путей сообщения в её полном составе, включая Центральные водолазные мастерские в Севастополе. В 1932 году в дополнение к существовавшим Черноморской, Балтийской, Мурманской и Архангельской партиям ЭПРОН были сформированы Астраханская и Отдельная Дальневосточная партии. Таким образом, ЭПРОН превратилась в организацию всесоюзного масштаба. В 1934 году в регионах были сформированы экспедиции, а вместо партий образованы аварийно-спасательные отряды (АСО), отряды и группы подводно-технических работ. В функции АСО, кроме выполнения судоподъёмных и других водолазных работ, входило своевременное оказание помощи кораблям и судам, терпевшим бедствие на море.

В 1931 году ЭПРОН получил государственный заказ на подъём судов и другого имущества со дна морей и рек общей массой 8000 т. К концу года были подняты 12 объектов, в т.ч. кормовая часть океанского лайнера «Байролея», тральщик «Лучинский» и две артиллерийские башни линкора «Императрица Мария». С использованием специально построенных для этого кольцевых понтонов грузоподъёмностью 1100 т в 1935 году были подняты ещё две башни линкора «Императрица Мария» и две башни однотипного линкора «Свободная Россия», орудия которых укрепили береговую оборону страны. Стволы башен линкора «Императрица Мария» Обуховского завода до наших дней продолжают свою службу на легендарной 30-й артиллерийской батарее в Севастополе.

Этими работами руководил начальник Южного округа Экспедиции Фотий Крылов, который в 1932 году стал начальником Главного управления ЭПРОН. С ее именем связаны самые, пожалуй, знаменитые операции того времени, в том числе подъем ледокольного парохода «Садко», спасение ледокола «Малыгин» и ледокольного парохода «Александр Сибиряков». При Крылове ЭПРОН стала всесоюзной: ее отделения появились везде, включая Северный Ледовитый и Тихий океаны. Причем везде передача поискового и спасательного дела именно этой организации была связана исключительно с тем, что ее специалисты неизменно оказывались лучшими даже в самых трудных ситуациях.

В 1932 году по государственному заказу были подняты 27 затонувших объектов общей массой более 22 тыс. т. Интересными работами 1932—1933 гг. были подъёмы затопленных интервентами в Чёрном море подводных лодок «Судак», «Лосось», «Налим» и погибшего в Белом море в 1916 году ледокола «Садко». Были применены специализированные средства — мягкие и цилиндрические стальные судоподъёмные понтоны, улучшенные модификации которых до сих пор стоят на вооружении Военно-морского флота12.

Начиная с 1934 года доля судоподъёмных работ в общей деятельности ЭПРОН существенно сократилась. Они уступили место спасательным, подводно-техническим работам, а также обеспечению перевода судов по внутренним водным путям и по Северному морскому пути. Исключением являлся подъём затонувших в военное и особенно в мирное время подводных лодок, а также крупных или ценных судов, затонувших на сравнительно небольшой глубине, таких как ледоколы, танкеры, землечерпалки. На Чёрном море были подняты затонувшая при отработке учебных задач подводная лодка АГ-16, затопленные интервентами подводные лодки «Кит» и «Краб», на Балтике — погибшие в ходе учений подводные лодки Б-3 «Товарищ» и Б-9 «Рабочий», на Тихом океане — затонувшие из надводного положения подводные лодки М-8 и Щ-10313. С увеличением водоизмещения подводных лодок спасение их экипажей методом подъёма самой подводной лодки становилось всё менее реальным, поэтому в исследовательских работах ЭПРОН был сделан акцент на обеспечении самостоятельного спасения подводников свободным всплытием в индивидуальном спасательном снаряжении, образцы которого были созданы у нас в стране и превосходили зарубежные аналоги. На подводных лодках появились выгородки аварийно-спасательных устройств для подключения рукавов вентиляции отсеков и прочные узлы для крепления судоподъёмных средств.

На Северном флоте до начала Великой Отечественной войны были подняты 74 судна общим водоизмещением 25 760 т, в т.ч. пароходы «Ямал», «Бенартур» и транспорт «Буревестник», на Чёрном море — более 100 кораблей и судов общим водоизмещением около 60 тыс. т, в т.ч. крупные транспорты «Женероза», «Фредерик», «Сербия», пароходы «Борис» и «Пётр Великий» (самый крупный объект, поднятый ЭПРОН, водоизмещением 9200 т)14. На Каспийском море подняли ледокол «Каспий», танкер «Советская Армения», пароход «Пушкин».

В 1931—1933 гг. спасатели ЭПРОН предотвратили гибель 12 крупных транспортов в различных районах Мирового океана. Это были советские и иностранные суда: теплоход «Ильич», транспорты «Питеас», «Харьков», «Сталинград», «Кола», «Алкаид», танкер «Зорроза», пароходы «Альбатрос», «Веста», «Хаугланд», «Восток», ледокол «Малыгин». В 1936 году был спасён ставший знаменитым в годы Великой Отечественной войны ледокольный пароход «А. Сибиряков», в 1939 году — разломившийся на две части теплоход «Челюскинец».

В отчёте ЭПРОН за первых 15 лет его деятельности было упомянуто спасение 188 кораблей и судов общим водоизмещением 420 тыс. т, из них 33 иностранных судна, из которых 8 судов общим водоизмещением 41 тыс. т перешли к СССР, а за спасение остальных получено вознаграждение 80 тыс. фунтов стерлингов.

Начиная с 1938 года ЭПРОН организовала регулярную проводку кораблей и судов из Ленинграда по Свири и Беломорско-Балтийскому каналу в Белое море, а также по Мариинской водной системе до Астрахани. В рамках ЭОН-1 и ЭОН-2 боевыми кораблями, осуществившими межтеатровый манёвр, был пополнен Северный флот15.

Основная часть подводно-технических работ, проводившихся ЭПРОН, была связана с сооружением различных народнохозяйственных объектов, в т.ч. имевших стратегическое значение. Большой объём дноуглубительных подрывных работ был выполнен при строительстве Беломорско-Балтийского канала. Переведённые впоследствии по нему боевые корабли составили ядро создававшегося Северного флота. Партии ЭПРОН строили и ремонтировали причальные стенки, пирсы, молы, набережные и гидротехнические сооружения, прокладывали трубопроводы и электрокабели в портах и военно-морских базах, установили первую морскую нефтяную вышку на Каспии, строили и обслуживали спускоподъёмные сооружения на верфях. К началу Великой Отечественной войны в состав ЭПРОН входили 9 отрядов и групп подводно-технических работ — Ленинградский и Московский ОПТР, группы ПТР в Новороссийске, Одессе, Баку, Астрахани, Владивостоке, Мурманске и на о. Сахалин.

Возраставший объём задач и постоянно приобретавшийся опыт выполнения спасательных, судоподъёмных и подводно-технических работ требовали научного осмысления. В 1931 году был создан Научно-технический совет ЭПРОН, в который наряду со специалистами его главного управления входили ведущие учёные в области судостроения — академик А.Н. Крылов, члены-корреспонденты Академии наук СССР П.Ф. Попкович и Ю.А. Шиманский, профессор В.Г. Власов. Судоподъёмные и спасательные работы обеспечивали видные организаторы и инженеры ЭПРОН А.Г. Авотин, Л.А. Белецкий, Т.И. Бобрицкий, И.А. Загвоздин, В.Ф. Кюнстлер, Н.А. Максимец, А.К. Михайлов, В.М. Рогов, Г.Г. Русецкий, Н.П. Чикер, Ф.А. Шпакович. Их научные труды до настоящего времени остаются актуальными

В ЭПРОН получило широкое развитие водолазное дело. Слава о водолазах ЭПРОН С.Е. Буленкове, В.И. Правдине, А.Д. Разуваеве, В.Т. Сергееве, Ф.К. Хандюке, А.Г. Хмелике, В.Н. Чертане гремела на всю страну. В 1937 году водолаз В.И. Медведев в обычном вентилируемом водолазном снаряжении при дыхании воздухом спустился на глубину 137 м. Этот рекорд остается недостижимым до настоящего времени. С точки зрения действующих на этой глубине парциальных давлений кислорода и азота, ведущих к кислородному отравлению и азотному наркозу, а также плотности вдыхаемого воздуха это достижение находится за гранью физиологических возможностей человека. В области водолазной медицины, создавая режимы декомпрессии, в интересах ЭПРОН продуктивно трудились академик Л.А. Орбели, главный врач ЭПРОН К.А. Павловский, врачи Е.М. Крепс, Б.Д. Кравчинский, С.П. Шистовский. Уже в 1936 году начались опыты по применению под водой гелийсодержащих дыхательных смесей. Эта технология стала впоследствии прорывной в области глубоководного водолазного дела.

Преемником всемирно известной Кронштадтской водолазной школы стал Военно-морской водолазный техникум в Балаклаве, основанный в 1931 году на базе Водолазной школы ЭПРОН из сформированных в 1925 году Водолазных курсов. Интенсивность деятельности техникума по подготовке кадров характеризуют следующие сведения о количестве ежегодно выпускавшихся водолазов: в 1938 году — 210, в 1939 — 260, в 1940 — 298, в 1941 году — 460 человек. Документальным свидетельством тому является известная фотография «Марш водолазов», строго привязанная к месту события изображением на заднем плане башни генуэзской крепости в Балаклаве20.

Спасательная подготовка аварийно-спасательных групп ЭПРОН проводилась комплексно с боевой подготовкой флотов. Особое внимание обращалось на подготовку к оказанию помощи аварийной подводной лодке. Для этого в составе ЭПРОН стали появляться специализированные спасательные суда. Согласно постановлению СНК СССР для Черноморской экспедиции в Бельгии был приобретён спасательный буксир «Меркурий», для Балтийской экспедиции — в Голландии спасательное судно «Сигнал». В 1939—1941 гг. в состав ЭПРОН вошли три новых спасательных судна уже отечественной постройки — «Водолаз», «Сталинец» (для Балтийского флота) и «Шлем» (для Каспийской флотилии). Кроме того, в состав ЭПРОН были переданы: на Северном флоте — спасательный буксир «Память Руслана», на Тихоокеанском флоте — спасательные суда «Находка», «Тельман» и СС-16, плавбаза «Кречет», на Балтийском флоте — спасательные буксиры «Колывань» и «Метеор», на Черноморском флоте — спасательный буксир «Юпитер». Для ЭПРОН промышленностью строились морские, рейдовые и речные водолазные боты, а также быстроходные катера. Малые боты строились непосредственно в мастерских ЭПРОН. В итоге накануне Великой Отечественной войны в состав ЭПРОН входили 28 спасательных судов, из них 7 современных, специальной постройки, 50 водолазных ботов, несколько плавбаз для судоподъёмных работ, барж, киллекторов, плавкранов. Лучше всех судами была обеспечена Балтийская экспедиция.

Во время войны с Финляндией 1939—1940 гг. Балтийская экспедиция ЭПРОН получила опыт по аварийно-спасательному обеспечению боевых действий Краснознамённого Балтийского флота и частей Красной армии. В постоянной готовности на акватории Финского залива находились спасательные суда «Сигнал», «Колывань» и плавбаза «Трефолев», а на Ладоге — спасательное судно «Водолаз». Спасательное судно «Сигнал» сняло с мели сторожевые корабли «Снег» и «Циклон», тральщик ТЩ-41 и плавкран, спасло от сжатия льдами тральщики ТЩ-211 и ТЩ-214. Плавбаза «Трефолев» участвовала в устранении аварии на ледоколе «Ермак». Спасательное судно «Водолаз» подняло 4 провалившиеся под лёд боевые машины, оказало помощь получившей боевые повреждения канонерской лодке «Ораниенбаум», обследовало в боевых условиях погибшие тральщики ТЩ-34 и ТЩ-35. 5 аварийно-спасательных групп ЭПРОН в сложных условиях суровой зимы из рек и озёр Карельского перешейка и со дна прилегающих акваторий подняли и передали частям Красной армии 34 танка и 6 грузовых автомобилей.

Полученный боевой и практический опыт позволил ЭПРОН успешно выполнять задачи в период Великой Отечественной войны. В первый же день войны был издан совместный приказ народных комиссаров ВМФ и морского флота № 0525/22с «О включении в состав Военно-морского флота всех органов и средств ЭПРОН» с подчинением начальника Главного управления ЭПРОН контр-адмирала Ф.И. Крылова заместителю наркома ВМФ адмиралу Л.М. Галлеру. Исходная штатная численность личного состава 2922 человека в ходе войны требовала увеличения в соответствии с возраставшим объёмом задач. Новый штат на 4707 человек был утверждён приказом наркома ВМФ от 2 июня 1942 года № 0469. Этим же приказом ЭПРОН была переименована в Аварийно-спасательную и судоподъёмную службу Военно-морского флота (АССС ВМФ). Аббревиатура «ЭПРОН» ушла со страниц служебной переписки.

Отметим, что на протяжении всех двадцати лет существования экспедиции о подвигах героев-водолазов, проводивших подъем затонувших кораблей, знали не только те, кто непосредственно был связан с работами на море. Самоотверженным трудом подводников гордилась вся страна. В 1935 г. вышел художественный фильм об операциях ЭПРОНа «Путь корабля», снятый по сценарию русского и советского писателя И.С. Соколова-Микитова. Он же посвятил эпроновцам цикл очерков. В 1930-е гг. советские граждане не без интереса читали выпускавшиеся в Издательстве Краснознаменной экспедиции подводных работ СССР сборники статей по судоподъему, водолазному и аварийно-спасательному делу. Газеты информировали страну о победах подводников.

Из работ научно-популярного характера более позднего времени, посвященных ЭПРОНу, выделим статьи Н.Виссарионова и М.Ю. Сорокиной. Последняя опиралась в своем исследовании на документальное собрание семьи Л.Н. Захарова-Мейера, хранящееся в АРАН. Речь идет о фонде его сестры д-ра ист. наук М.Н. Захаровой (1906–1984), в котором имеются материалы о деятельности экспедиции за 1923–1936 гг. Именно к этим документам обращались ученые, работавшие над историей судоподъема в СССР. Подчас это вносило некоторую путаницу. Так, в различных изданиях, в том числе о деятельности экспедиции, упоминаются приказ ОГПУ СССР от 23 марта 1923 г. (иногда приводится его номер – 528) и мартовское решение коллегии ОГПУ того же года, которые, по мнению авторов, и положили начало образованию организации. При этом ссылка дается только на один источник – неопубликованные воспоминания Л.Н. Мейера 1936 г. «Хроника Экспедиции подводных работ особого назначения», в которых приведены две даты приказа (13 и 23 марта 1923 г.) и указание на мартовское решение коллегии ОГПУ. Однако сотрудникам ЦА ФСБ России в ходе подготовки рецензируемого сборника эти документы не удалось обнаружить в архивных фондах ни отечественных спецслужб, ни других архивных учреждений страны. Поэтому открывает сборник письмо начальника экспедиции В.С. Языкова от 5 мая 1923 г. о предоставлении сметы расходов для обеспечения поисковых работ на Черном море – первый документ о деятельности ЭПРОНа, хранящийся в ЦА ФСБ России (Док. № 1). Всего же в сборник включено 158 документов. Большинство из них (114) выявлено в этом архиве, 32 – в РГАВМФ, девять – в АРАН и три – в Государственном архиве Российской Федерации. Значительная их часть введена в научный оборот впервые. По завершении подготовки сборника личные документы Л.Н. Захарова-Мейера переданы из ЦА ФСБ в АРАН.

Документный корпус сборника разделен на две части. Первая включает административно-хозяйственные, кадровые, финансовые, распорядительные документы, в том числе об организации, реорганизации и формировании штатов ЭПРОНа, а также аналитические информационные материалы, обобщающие деятельность всех экспедиционных партий. Во второй части – подробные донесения о проведенных экспедицией работах по судоподъему, нормативные акты по водолазному делу, переписка по подъему в 1928 г. со дна Балтики британской подводной лодки «L-55», потопленной русскими моряками в 1919 году.

Память об легендарной ЭПРОН жива и сейчас. Заложенные ею основы спасательного, водолазного дела и судоподъёма получили своё развитие на новом техническом уровне. На всех без исключения современных подводных лодках крышки аварийно-спасательных устройств в память об ЭПРОН официально именуются «эпроновскими» и по традиции обозначаются буквой «Э». Правопреемником ЭПРОН является Служба поисковых и аварийно-спасательных работ Военно-морского флота, в составе которой активно действуют и находятся в готовности к оказанию помощи аварийным кораблям и судам спасательное судно «ЭПРОН» проекта 05275, названное в память о легендарной экспедиции23, и входившее непосредственно в ЭПРОН судоподъёмное судно «Коммуна», являющееся свидетелем многих связанных с деятельностью экспедиции событий.

Использованные источники и литература

• ЭПРОН – как авантюрная идея превратилась в крупнейшую организацию.
• Спасатели ВМФ России. К 100-летию Экспедиции подводных работ особого назначения
• ЭПРОН. Они научились поднимать любые корабли
• ЭПРОН. Документы по истории Экспедиции подводных работ особого назначения при ОГПУ СССР (1923–1931): архивные документы и материалы
• Спасатели Военно-морского флота. М.: Воениздат, 1996. С. 29—71.
• Морские спасатели России / Под ред. В.И. Карева. М.: Морской флот, 2007. С. 11—14.
• ЭПРОН. Документы по истории Экспедиции подводных работ особого назначения при ОГПУ СССР (1923—1931 г.): архивные документы и материалы / Ответ. ред. В.С. Христофоров. М.: Граница, 2015. С. 14, 15.
• Чикер Н.П. Верные традициям ЭПРОНа. «Морской сборник» № 12 1983 г.
• Поисково-спасательной службе ВМФ-70 лет. «Морской сборник» № 1 1991 г.