Когда завыла сирена, большая часть жителей не придала этому значения, что уж говорить о Белом, Чистом и Гниде, которые пили пиво в «падике».
— Э! Стопэ! Ботаник, куда лыжи навострил? — крикнул Белый.
Вниз по лестнице, держа в руках тревожный чемоданчик спускался Витя, ученик девятого класса. Его отец был дальнобойщиком, и недавно уехал в рейс, а мать работала в ночную смену на местном наследии СССР чудом пережившем девяностые.
— Так тревога же. — отозвался Витя.
— Га-га. Какая еще тревога. Ты чо курил? Га-га-га — заржали гопники.
Но как бы в подтверждение слов ботаника, с улицы раздалось: «Граждане! Сохраняйте спокойствие! Это не учебная тревога. Пожалуйста, проследуйте к ближайшему бомбоубежищу!».
— Опа це! Вот это постанова. А куда бежать то? — удивился Гнида.
— Гы. Да помнишь, двух чудиков встретили, в камуфляже. Вот туда и бежать. — весело ответил Белый.
— А. Туда, где Гнида в противогазы ссал? — уточнил Чистый.
А Витя, сложив дважды два, понял, что бежать уже некуда. Проводя все время за помощью по дому, учебой и своим хобби робототехникой, Витя оторвался от действительности.
Из учебников по ГО и ЧС он знал, как устроены бомбоубежища, как в них попасть, что должно быть внутри. Но он совершенно не задумывался, что этого давно уже нет.
Собственно, как и администрация города. Которая сейчас на удивление точно следовала инструкциям. И так же считала, что раз по документам есть, то и в жизни оно где-то существует. Росгвардия, выполняя приказы, старалась не допустить паники и организовать эвакуацию, сохранить проход к бомбоубежищам.
Но большинство ответственных лиц были попросту не готовы. Как усмирять паникующую толпу, как организовать порядок из хаоса. Это все было для них в новинку. И гораздо сложнее, чем задерживать пьяных хулиганов.
МЧС, пожалуй, действовали более точно и слаженно. Их начальник шутил: «Это как пожар, только мы его сначала потушим, а потом — пусть горит!».
На весь, пусть и небольшой город, оставалось всего два действующих бомбоубежища, оба из которых размещались на заводе и предназначались для его работников.
Очень быстро горожане поняли, что это не шутка и не ошибка. Город погрузился в хаос. Но не весь.
Полусонные, ничего не понимающие жители одного из дворов, понуро шли под вой сирены за участковым. Он взял на себя ответственность отвести людей в бомбоубежище. Он точно знал, что их там ждет. Но выбор был невелик.
Выбор стоял между бесцельным и бессмысленным метанием по городу, в попытках выбраться за его пределы, или точного следования алгоритму действий, пусть и разработанных в далекие советские годы, но зато четко отработанным советскими гражданами в то далекое, неспокойное время.
Он выбрал второе. Не нужно думать, не нужно паниковать. Нужно просто выполнять порядок действий, который написан черным по белому в небольшой брошюрке «Действия при объявлении тревоги».
Участковый спокойно собрал всех граждан своего участка, и так же спокойно вел их в то, что когда-то давно, было бы для них спасением от неминуемой гибели. Он вел их, так как понимал, что никто не знает где на самом деле вход в бомбоубежище. Хоть там уже побывало много народу. Главный вход оставался закрыт. Все входили через вентиляционную шахту.
Он вел их, понимая, что там они выживут, только если это будет ложная тревога, а не ядерная или химическая бомбардировка. Точно зная, что запасов еды там уже нет, кабельную сеть растащили на медь, все вентиляционные установки сломаны и разобраны, а противогазы разошлись на сувениры.
Но тем не менее, он считал, что это все же лучше, чем ворваться в тот панический ад, который творился за пределами его участка.
Участка, в котором люди в панике кидаются на машины, бьют друг друга за кажущийся спасительным автотранспорт. Автомобили создают полный хаос на дороге, из-за которого выбраться из города становиться почти невозможно, и лишь самые удачливые и наглые сейчас уже где-то в районе промзоны. Но и то шансов выжить у них практически нет.
Участковый шел, и считал минуты. Цель — скорее всего, тот самый завод, наследие СССР, который кое-как выживает в современной России. Работники которого когда-то при СССР были городской элитой. А сейчас… Сейчас они просто мишень для вражеской ракеты.
Вот она, гермодверь. Он открыл ее, обернулся, и, улыбнувшись, сказал:
— Велком, товарищи! Как говориться, не плюй в колодец — пригодится воды напиться.
Граждане с ужасом смотрели в проем гермодвери. Каждый десятый был в этом бомбоубежище, и приложил руку к его уничтожению. Лица людей стали отражать их панику. Они не хотели верить, что именно сейчас им нужно туда.
Участковый, как будто подтверждая, что да, нужно, пожав плечами, шагнул внутрь. Ботаник Витя ,тихо пробурчав: «Ну хоть тело найдут и опознают» проследовал за участковым.
Остальные неуверенно и робко тоже вошли следом за ними.
Участковый, так же молча закрыл бесполезную гермодверь, обернулся и сказал:
— Ну, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в бомбоубежище. А за то, что оно нас не спасет, благодарите… — и он стал перечислять всех кого удалось поймать за руку, при проникновении в бомбоубежище.
Те, кого он называл, тупили взор, бурчали что-то нескладное вроде: «Ну кто ж знал то, что оно вот так вот», или: «Государство виновато, я ж налоги плачу, могли бы и позаботиться». Ну или: «Охранять надо было лучше, раз такое важное».
Но ни Витя, ни участковый, ни еще десяток ответственных граждан, парочка из которых даже взяла свои собственные ОЗК, не слушали эти бредни, совершенно понимая, что ни охрана, ни государство, ни если бы «знали, что вот так вот», не спасло бы бомбоубежище от разорения.
Они понимали, что любая вещь, обречена, пока люди руководствуются принципом: «Не мое, значит пофиг, что мне сделают-то, гы». И, оправдывая себя таким образом, разрушают всё, до чего могут дотянуться. Просто потому, что «ну весело же».
Или другая категория: «ну чиновники же воруют, а мне что, — нельзя?» Оправдывая тот беспредел, который они творят, снимая кажущиеся им бесхозными провода, воруя оставленные надолго без присмотра вещи. По сути зачастую воруя у самих же себя. То, что куплено на налоги, которые они платят.
Правда сейчас, тем кому «было весело», или «более нужно», уже было совсем не весело. И совсем не нужно. Им хотелось верить, что они не умрут. Но спокойное и сосредоточенное лицо участкового, говорило об обратном.
Это разоренное бомбоубежище — их последнее пристанище. Спроектированное так, что бы пережить ядерный удар, а потом сбежать из эпицентра, надеясь на лучшее, — сейчас, по сути, просто бетонная коробка под землей.
— А долго нам торчать в этой дыре? У меня вообще-то ребенок дома один, и эта сирена орет! — возмущенно крикнула какая-то блондинистая девушка.
Участковый, взглянул на часы, выудил сигарету, и, усмехнувшись, ответил:
— Да нет, не долго. До конца жизни. Минуты две наверное. Если повезет. А ели не повезет, то не знаю. Есть тут врачи? Как долго от лучевой болезни умирают? Ну что, граждане, кто курит — можете закурить. Это ваша последняя сигарета. После нее вы бросите. Я вам обещаю. А те кто не курит, можете не волноваться, с вашим здоровьем ничего не случится. Не успеет просто.
Он улыбнулся и закурил с мыслью о том, что все сделал правильно…
Автор Иван Копытов
